Происхождение хори - бурят

Прибайкалье и Забайкалье, как показывают исследования археологов, были населены людьми, начиная с конца древнекаменного века, около 25-15 тысяч лет назад. В степных краях Забайкалья существовала культура раннескотоводческих племен. Эти племена степного Забайкалья явились основой формирования позднейших бурят и других степных племен.Средневековая эпоха (V - VIIIв.в.) - это особый период истории Бурятии, в течение которого постепенно шло становление бурятской народности.С III века до н. э. в раннем средневековье происходило передвижение древнемонгольских (протобурятских) племен, связанное со сменой друг друга. Так, в III - II вв. д. н. э. в Прибайкалье появляются тюркоязычные курыканы, вытесненные гуннами из Забайкалья. С их приходом из Забайкалья ушли самодйцы (ненцы, энцы, селькупы и др.) и часть тунгусов. После этого здешние раннемонголы (протобуряты), тюрки, остатки тунгусов, стали жить рядом друг с другом. Из этих групп сформировался сильный союз, который существовал до IХ в.
В Забайкалье в начале средневековья - на рубеже V - VI вв, поселилось раннемонгольское племя Буртэ - Чино (Бурита - шоно), тотемное название шоно - волк. Тотем - это дикое животное, которое, как верил человек, выступало его защитником от злых духов, его покровителем. Этим животным люди стали поклоняться, относиться к ним, как членам своего рода, как к самому себе. У бурят каждый род имел своего тотема. В VII - IX вв. племя Буртэ-чино вступило в тесный контакт с местным тюркским племенным объединением - байегу - байырку. В результате постепенной ассимиляции образовалась новая этническая общность - баргуты, которые стали говорить на монгольском языке. В летописи В. Ю. Юмсунова "История происхождения одиннадцати хоринских родов" написано, что один из сановников по имени Барга - батор - тайсун - нойон взял с собою младшего сына царя по имени Буртэ шоно и бежал с ним. Он переправился в страну Гонбо через множество рек, перевалил через множество перевалов и, наконец, остановился на южном берегу озера Байкал. И там встретился с народом Бэдэ, имевшем там свое исконное обитание. Когда он рассказал обо всех причинах и обстоятельствах своих странствий, тот народ посовещался между собой и решил возвести его нойоном над всеми на том основании, что он царский сын. Его возвели в 304 году по русскому летоисчислению в нойоны, а Барга - батор - тайсун стал его сановником. Спорными являются даты рождения и прихода Бортэ (Буртэ) - Чино (Не - оно). Если профессор С. Ш. Чагдуров считает, что 1700 лет назад прибыл с юга наш пращур Бортэ - Чино, то в "Дyхэригэй литэ" написано, что Буртэ - Чино родился 1240 лет тому назад. Конечно, такое расхождение в датах вводит читателей в заблуждение. Поэтому разрешение этого вопроса - прерогатива ученых - исследователей.
Длительный исторический путь, пройденный хоринцами, очень сложен и во многом не ясен. Вопрос о происхождении хори - бурят затрагивался во многих исторических и этнографических трудах. В работе Г. Н. Румянцева "Происхождение хоринских бурят" - говорится, что генеалогический миф хоринцев приурочивает их первоначальную родину к верховьям реки Лена и к острову Ольхон.В Х веке в Забайкалье на историческую арену выходит раннемонгольское племя кури (хори, хор). Они вступили в союз с туматами (тумэду - уд), которые жили западнее хори. Очевидно, что туматы были потомками курыкан - бурят. В монгольской истории - хронике "Сокровенное сказание" в числе других монгольских племен упоминаются хори - туматы. По "Сокровен - ному сказанию монголов": во главе хори - туматов находился Хорилардай мэргэн. В состав этого племенного объединения входили разные родовые группы различного происхождения. Стойбище данного объединения находилось в стране Баргуджин - Тукум. (Это, по всей вероятности, территория от бассейна Ангары и Лены на западе до Приононья на востоке). Ареал расселения хори - туматов был велик. Обратимся к трудам Ш. Б. Чимитдоржиева. В частности, в книге "Хождение хори - бурят к белому царю" читаем: "Хоринцы, как все бурятские роды, занимались кочевым скотоводством и охотой, и их образ жизни носил весьма подвижный характер. Они находились в постоянном движении. К тому же, из - за пастбищных и охотничьих угодий, имели место междоусобицы. Эти и другие причины могли вызвать перемену мест обитания хоринцев. Если в древности и раннем средневековье хори-буряты жили в Прибайкалье, то в позднем средневековье они обитали в Забайкалье".Далее в своей статье "Бурятия в средневековье" Б. Доржиев отмечает, что в XI веке группа средневековых хори в составе протомонгольских киданьских племенных войск вторглись в курыканские владения. Курыканы - тюрки, не желавшие подчиниться завоевателям, ушли на север и там положили начало формирования якутского этноса. Здесь основным населением становятся курыканы - буряты. В то время, считает Н. П. Егунов, во всем Прибайкалье образовался общий племенной союз, состоящий из хори - туматов и бурят - курыкан. Этноним "буряты", согласно одной из версий, впервые возник в курыканское время. Тогда в Приангарье обитало тюркоязычное племя буруты (буряты, по бурятски - буридууд), состоящее в курыканском союзе. Со временем они смешались с хори - монголами и стали называть себя бурятами. Сначала этот термин стал названием прибайкальских, затем забайкальских племен. Значительно позже, в XVII веке, монголоязычные племена Прибайкалья стали называться бурят - монголами. Таким образом, наши предки жили за 3 - 4 столетия до Чингисова государства.Согласно легенде, приведенной в "Монголын нууц товгоо", одним из основных предков был Буртэ - Чино, супругой была Гуа - марал. У них было несколько сыновей, одного их них звали Хорилардай Мэргэн (Хоридой - Мэргэн). Супругой была Баргуджин - Гуа. У них родилась дочь Алан - гуа в хори - туматской земле, в местности Арих - Усун. В земле хори - туматов начались ссоры из-за звероловческих угодий, и их род хорилар откочевал к Бур - хан - Халдуну, в районе реки Онон. Как повествует легенда, представители местного рода братья Дува - Соохор и Добуун Мэргэн увидели, как по речке Тунгелик подкочевывает к югу незнакомое племя. Добуун - Мэргэн навестил незнакомцев. Он узнал и о девушке. Звали красавицу Алан - гуа. Вскоре, посватавшись, Добуун - Мэргэн взял Алан - гуа в жены. По утверждению С. А. Гурулева, в средневековой могольской историографии Алан - гуа считается родоначальницей рода борджигина, к которому принадлежал и Чингис-хан. Многие историки считают ее вымышленной, мифической. "Однако, в летописях она изложила с такими необычайными подробностями, подкупающими простотой и логичностью, что в нее нельзя не верить. В истории назван род хорилар, указан предводитель, родоначальник Хорилартай - мэргэн, говорится о хори - туматской земле. Далее в летописях приведена подробная родословная, восходящая к Чингис - хану. Если следовать к родословной, то между Алан - гуа и Чингис-ханом насчитывается десять поколений. Это позволяет вычислить время, на которое приходится жизнь Алан - гуа, признавая ее за историческое лицо. И это время определяется концом IX в.Отсюда можно сделать вывод о существовании племенных группировок, которые впоследствии составили ядро бурятской национальности в IX в., т. е. задолго за 3 - 4 столетия, до периода монгольских завоеваний. Эти племенные группировки имели тесные связи с монголами.В н. XIII в. образовалось единое Монгольское государство. Ему был подчинен бурятский племенной союз. Состоящие в данном союзе бургуты сразу стали на сторону Чингис-хана, добровольно присоединились баяуты, ойраты. Силой были покорены туматы, хори, меркиты и лесные народы Прибайкалья. В своей книге "Сказания об облавных охотах" Гурулев пишет, что племя хори подчинилось монголам и сохранило определенную самостоятельность. Племя хори было полностью передано в ведение ойротов. Вместе с тем, отдельные родовые группировки не разделяли политику вассальной подчиненности кому - либо, монголам или ойротам. Они либо поднимались на борьбу, либо присоединялись к тем, кто искал лучшую долю. Вот почему родовые группы хори разбросаны среди многих народов - монголов, тувинцев, баргутов.Время не сохранило подробностей и периода вассальной зависимости хори от ойратов. Лишь известно, что позднее хори перешли в подчинение к баргутам. Позднее племя хори оказалось в вассальной зависимости у восточномонгольского Алтан - хана (1532 - 1582). Вероятно, в это время хори кочевали в Барге (Внутренняя Монголия КНР). В 90 - х годах XVI в. хори, кочуя в Барге, принадлежали уже солонгутскому князю Бубэю. Хори предприняли попытку бежать от Бубэя, но через несколько лет их основная часть была возвращена в Баргу.Появление мифов и легенд хори-бурят связано со сложной историей, пережитой племенем хори.


ВМЕСТЕ СКВОЗЬ ВРЕМЯ

О чем поведал старый тракт

Дороги… На карте они похожи на артерии, жилками пронизывающие республику – шоссейные и просто проселочные. Одни из них проложены недавно. Другие уходят в глубь веков. Основные тракты назывались столбовыми дорогами.
Присоединение к России в начале XVIII в. огромных территорий Восточной Сибири и Приамурья и их освоение потребовало иметь удобные и надежные пути сообщения.
Первой транспортной «магистралью», проложенной в Забайкалье, стал так называемый Московский (Сибирский) тракт, шедший от Москвы на Дальний Восток и представлявший собою обыкновенную тележную дорогу для гужевого транспорта. Иногда его называли «государева дорога», а буряты – «Улаанай харгы». Данный тракт проходил через города Иркутск, Верхнеудинск, Читу.
Здесь глушь была и тишина,
Отсюда страшная дорога
Людей на каторгу вела,
Шла от острога до острога,
От плит до новых плит могильных.
Здесь тракта каждая верста
Измерена шагами ссыльных.
По этой дороге ехали первые переселенцы на Амур, шли каторжане на Горный Зэрентуй и Акатуй. Шли и ехали политические ссыльные в Сибирь. До 1863 года по Московскому тракту прошло полтора миллиона каторжан, побывали в этих местах и многие выдающиеся деятели русской культуры, науки, известные путешественники, исследователи, писатели. По нему же в свое время прогнали в ссылку участников восстания Емельяна Пугачева, потомки которых до сих пор живут в Колесово, Творогово, Шигаево и других селах Кабанского района. По этому же тракту проследовали на каторгу и в ссылку  декабристы, а в 1756 г. в Бурятию прибыли первые семьи раскольников-старообрядцев, так называемых «семейских».
В начале XVIII века Московский тракт пересекал уже Западную Сибирь и в Восточной Сибири доходил только до Тайшета. В 1726 году началось строительство этого тракта от Тайшета до Читы. Любопытно, что государство выделяло на эти цели по 1000 рублей на каждые 10 верст дороги. Это следует из Указа Петра I о порядке постройки дороги, а в инструкции указывалось, что «каждый обязан строить дорогу с крайним радением, следя того, как бы казне было безубыточно и в проезде способно и благовременно и впредь прочно».
Строительство этого участка дороги продолжалось 14 лет (по данным известного автора историко-географических исследований В.В.Воробьева в книге «Города южной части Восточной Сибири», изданной в 1959 г.).
Хоринцы привлекались ежегодно на ремонт труднейшего Прибайкальского участка Московского тракта через заснеженные хребты Хамар-дабана.
Строительство Нерчинского тракта велось под руководством известного мореплавателя командора Витуса Беринга. Направляясь в 1733 году во главе II Камчатской экспедиции, он имел дополнительное поручение по налаживанию почтового тракта. В книге П.Ф. Калашникова читаем: «Станы были размещены на расстоянии 50-60 км. Для соблюдения точности отправки почты, правительство приписывало создавать поселки из русских поселенцев на протяжении всего Московского тракта». О многом мог бы поведать этот старинный тракт. Вначале тракт использовался главным образом для почтово-грузового пользования, но уже в 1750-60 г.г. по тракту перевозили дорогие и легкие товары, а к концу XVIII в. по тракту шли все транзитные грузы на Восток.
Отошли в область преданий знаменитый колесный и санный пути. Кто не знает о «шалостях», творившихся на сибирском пути? Кто не слышал о том, что одна из богатейших сибирских купеческих фирм положила начало своему материальному благосостоянию организованным ночным разбоем на большой дороге? «Чаерезом» - грабителем чайных обозов на Московском тракте начинал свою карьеру будущий томский миллионер Евграф Кухтерин. С созданием обширной Монгольской империи в XVIII веке возникла необходимость в организации эффективной почтовой службы. Такой системой стала конно-уртонная служба. Слово «уртон» обозначало меру длины, равную 30-40 километрам. Эта уникальная система почтовой службы вызывала восхищение зарубежных путешественников. Знаменитый итальянский путешественник Марко Поло назвал ее чудом. Как сообщал французский монах Плано Карпини, ехавший со своими спутниками в 1246 году из ставки хана Батыя на Волге в столицу великого хана в Монголию, им приходилось по 5-6 раз в день менять лошадей на уртонных станциях, разбросанных по всему тракту.
Для доставки срочных сообщений использовались специальные курьеры. Об их приближении оповещали звуки труб. А в ночное время – факелы. На конверте с посланием ставили печать с изображением птицы и конских копыт, что означало: «Скачи быстро, как птица».
Конно-уртонная служба существовала до 1949 года. Сложившийся в течение многих столетий этот вид почтовой связи имел довольно сложную структуру и состоял из двух форм: государственной (на главных маршрутах страны) и местной (сообщение внутри сомонов и аймаков). О том, как действовала такая служба, могут рассказать люди старшего поколения. Служба на почтово-уртонной станции была обязательной повинностью для скотоводов. Отбывали ее раз в год по 45 дней, по очереди. Выезжали на место с семьями, со всем имуществом, скотом. Вменялось в обязанность иметь лишнюю юрту для ночлега путников и предоставлять лошадей. Доставляли почту или путника до следующей станции и возвращались обратно, забирая почту и других путников. Уртонные станции или станки находились по тракту обычно на расстоянии около 30 километров друг от друга. По уртонам отправлялась только официальная корреспонденция. Для частной переписки этот путь был закрыт. Уртонные станции работали круглосуточно, в любое время дня и ночи, в любую погоду, в стужу и зной, пургу и ливень, готовые принять и доставить почту и путников. Малейшая задержка почты грозила штрафом, а то и тюрьмой. Контроль был строгий. Каждый гонец имел при себе бумагу, куда проставлялись не только данные о грузе, месте доставки, но и даты прохождения маршрута. Так что гонцов старались обслужить как можно лучше и быстрее.
Уртонная служба долгое время была эффективным и надежным средством доставки почты. Но в то же время она тяжелым бременем ложилась на плечи народа. Государство не выделяло никаких средств на содержание уртонной станции. Обеспечивать питанием путников, курьеров должны были уртонщики. Приходилось резать собственный скот, содержать почтовых лошадей. Даже для людей состоятельных уртонная служба была разорительной. Работа была тяжелая, неблагодарная, но тем не менее уртонщики работали добросовестно, четко, без перебоев.
Особенно оживленным был Московский тракт зимой, когда по нему тянулись огромные обозы чая, пушнины, рыбы, масла, сала на Запад и промышленные товары на Восток.
По тракту шла значительная часть грузов, предназначенная для золотых приисков. Грузопоток усиливался с каждым годом и служил стимулом для развития в Сибири извозного промысла. Извозный промысел вызвал в притрактовых городах и селах развитие кузнечного, шорного, санного, бондарного и других ремесел. Он давал заработок местным жителям и расширял внутренний рынок на сельскохозяйственные продукты.
По тракту от Верхнеудинска до Читы действовали станки (станции, по-бурятски «урто»): Онохойский, Курбинский, Шанатский (Шана-урто), Тарбагатайский (Хахирэ-урто) - (ныне Удинск), Кульский (Хулэ-урто) – (Улан-Одон), Онинский (Анаа-урто), Онинский бор (Ониноборск), Шэбэтэ, Поперечный, Погромнинский, Еравнинский, Домнинский, Вершино-Удинский, Вершино-Кондинский, Шакшинский.
Хоринские роды несли уртонную повинность с 1809 г. На каждом из 15 постоянных уртонов держали в готовности по одному почтовому дому, двору, повету, сараю, по одному тюремному зданию с частоколом для содержания осужденных, каторжников. Иногда они назывались пересыльной избой или кордоном, этапом. Одно из таких зданий, перевезенных из Кульского станка (с.Улан-Одон), находится на территории Этнографического музея в г.Улан-Удэ.
Для обслуживания станции богатыми давалось довольство для одной юрты, 12 коров с телятами. Около сотни лошадей. На каждом уртоне оставляли по одному зайсану. Они занимались делами, связанными с почтой, встречали государственных чиновников. Исполняли должность смотрителей.
Ревизия Сперанского признала нагрузки хоринского народа обременительными и в 1820 году он был освобожден от содержания почтовых станций, каковые были переданы на содержание казны. Ученый-натуралист, исследователь Сибири  Петр-Симон Паллас, путешествовавший по Бурятии в 1742 году. Пишет об исполнении хоринцами «подводной повинности»: «Как на одну из особенностей этой повинности можно указать то, что бурятам приходилось возить не только самих чиновников, но наряжать особую подводу для перевозки их… шпаги. Кому надобны подводы, тот посылает вперед свою шпагу, которую буряты с великой поспешностью от одной станции до другой везут и везде лошадей довольно заготовляют». Буряты подгоняли к каравану Палласа свежих лошадей и приносили в подарок овец, молоко.
Об условиях, в которых совершался проезд через Хоринскую степь, пишет директор Иркутской губернской гимназии И.Миллер, совершивший в 1811 г. поездку из Иркутска в Нерчинск: «Приехавши на станцию, надобно дожидаться несколько часов, пока поймают в степи лошадей; поймавши опутывают им передние ноги  и тащут с великим усилием к повозкам. Вообразите себе ужас ехать на диких, непривыкших к узде, лошадях». 
Очень часто ездил в наши края известный просветитель, педагог, краевед, смотритель училищ Давыдов Д.П. Проверял Онинское училище, делал археологические раскопки. По его просьбе из Казани были отправлены учебники. В 1856 г. им была обнаружена стоянка древнего человека на Санном мысу. Он обследовал наскальные рисунки на утесе Хотогой-Хабсагай и около 100 могильников.
В книге Харчевникова А.В. «Об исторических памятниках Селенгинска», стр.102., содержатся такие сведения: «В 12 верстах от бывшей Хоринской степной Думы по дороге на Кижингу, на Ходунском станке стоит кирпичный, побеленный, полуразрушенный памятник. Две чугунные плиты, литые, весом пудов около 5, сброшенные с памятника, лежат около. Далее идет текст эпитафий, из которых узнаем, что памятник воздвигнут над могилами близких миссионера Э.Сталлибраса. По-латински было написано следующее: в этой могиле покоятся останки Сары Сталлибрас, любящей верной жены Эдварда Сталлибраса, миссионера Лондонского общества распространении Евангелия среди этнических групп. Умерла 10 февраля год Господа 1833 в возрасте 43». 
Речь идет об английских миссионерах, проживавших на Хоринской земле в XIX в. Кто были эти люди, зачем они приехали к нам, с какой целью?
Миссионерское общество было создано в Лондоне в 1794 году для того, чтобы обращать в христианство население колониальных земель. Имея склонность к евангельскому вероисповеданию, Царь Александр I пригласил английских протестантских миссионеров проповедовать Евангелие в разных частях Российской империи. Было даже основано Российское Библейское общество в Санкт-Петербурге. В Сибирь из Петербурга отправлялись две пары: Эдвард и Сара Сталлибрас и Корнелиус и Бетти Рамн. В марте 1818 г. они прибыли в Иркутск. Но после смерти первенца и болезни Бетти семья Рамн вернулась в Санкт-Петербург. В июле 1819 г. Сталлибрасы основали миссию в Селенгинске (тогда считался городом, в нем жили и декабристы). В феврале к ним присоединились Роберт и Марта Юиль и Вильям Сван. Император выделил им землю и деньги на строительство миссий.
В декабре 1823 г. миссионеры основали Селенгинскую академию. Там они освоили бурятский язык и начали переводить Ветхий Завет на бурятский язык. Первые Библии в то время были на старомонгольском языке. Экземпляры Библии на бурятском языке не сохранились. Обладая большими денежными средствами, миссионеры открыли типографию, в которой печатали книги Ветхого завета. Они имели богатую аптеку и лечили жителей. Они критиковали православную традицию иконопочитания. Местные православные власти неодобрительно смотрели на деятельность английских миссионеров.
В 1823 году они покупают дом на р.Оне у хоринских инородцев для временного пребывания. Вильям Сван начал ездить в Хоринскую степь. Он зимовал здесь чуть севернее Анинского дацана около Алана. Он обучал английскому языку тайшу Дымбыла Галсанова.
В 1828 году Эдвард и Сара  Сталлибрас и Вильям Сван окончательно переехали в Хоринское ведомство, где основали две миссионерские станции. Одна находилась в местности Кодун – в ней жила семья пастора Сталлибрас, вторая – вблизи села Алан, где жил пастор Вильям Сван. Позднее на миссионерских станциях были основаны небольшие школы, в которых обучались как юноши, так и девушки, что было необычно для того времени.
После смерти Александра I в 1825 г. в правительстве началось сопротивление миссии. Архиепископ Иркутский Нил в 1840 г. отправил в Синод рапорт о необходимости упразднения английской миссии в Забайкалье. 10 июня 1841 г. было объявлено о прекращении их миссии. Так закончила свое 23-летнее существование английская миссия в Забайкалье.
В течение пяти лет научно-иссле-довательская экспедиция «Твоя Атлантида» школьников ХСШ№2 под руководством преподавателя Туголукова В.Н. занималась исследованием деятельности английских миссионеров в нашем крае. В августе 2005 г. к членам экспедиции обратился житель села Жапов Александр, который сообщил, что во время косьбы полотно косилки зацепилось за что-то железное. Это оказалось обломком надгробной плиты с латинским шрифтом. Был сделан запрос в Лондонское миссионерское общество с целью идентификации осколка плиты. Полученная информация подтвердила, что данный обломок действительно является частью надгробной плиты с могилы Сары Сталлибрас.
Одним из учеников Аланской миссионерской школы был Шагдур, сын Кената. Шагдур Кенатов принял христианскую веру от миссионера Свана. После отъезда миссионеров Шагдур сам в течение ряда лет содержал школу и обучал детей. 
Сохранилось несколько писем, посланных в Англию, где Шагдур рассказывает об общих знакомых, интересуется дальнейшей судьбой бурятских детей,  увезенных миссионерами с собой и усыновленных. Письмо, написанное Шагдуром в 1844 г. императорской чете, в котором он выразил соболезнование Николаю I и его супруге по поводу смерти их дочери, было переведено с английского на русский язык и опубликовано в журнале «Отечественные записки» за апрель 1846 г.
В настоящее время в селе Алан Хоринского района живут потомки Шагдура. Одним из них является праправнук Шагдура – Ширапов Мижит-Доржо Гомбоевич, ветеран войны и труда. Он помнит рассказы о своем предке, умнейшем и образованнейшем человеке, говорившем на нескольких языках. 
Сердцам беспокойным
Дорога отдаст
До капельки все, чем богата.
И в каждой дороге
Есть что-то от нас,
По ней проходивших когда-то.
По этому тракту везли декабристов в Сибирь, в Читу. И оттуда в 1830 г. их вели в новую тюрьму в Петровский Завод. Назначено  было идти двумя отрядами. Путь из Читы очень порадовал декабристов: они получили возможность прожить 1,5 месяца почти на воле. 7 августа выступила первая партия. Перемещались пешком, по 30 верст в день.
Обратимся к воспоминаниям Михаила Бестужева:
«Нас вели степями, на которых были разбиваемы заблаговременно юрты с прислугою из бурят…ставили юрты при чистых речках и красивых местоположениях. Буряты интересовались князьями, и в свою  грязную посуду складывали все остатки их кухни, и щи, и кофейную гущу, потом везли все это в свои становища, чтобы показать домашним, как хорошо едят русские князья».
Читаем из «Дневника путешествия из Читы» М.Бестужева: 
«24-е августа». Прекрасный день. Вышли на Хоринскую степь. 
25-е августа. Дневка
26-е августа. Переход от деревни Грядецкой (10 дворов) – (бывшее название с.Булуганск. - прим. автора). По сторонам бурятские стойбища.Стада. Сенокосы; заметны избы на русскую стать.
27-е августа. Переход до деревни Онинской бор (26 верст, 14 дворов). Погода холодная. Ветер… Прекрасные виды. Часу в пятом услышали колокольчики: я, как бы предчувствуя, разбудил Розена. И едва мы вышли из юрты, кибитка остановилась, и жена Розена лежала у него на руках. Трогательная картина.
29-е августа. Переход на станцию Онинскую (12 верст, 15 юрт) День - чудо. Пройдя бор, увидели обширную долину и вправо гранитную гору. Тут станция.
30-е августа. Переход до станции Кульской (18 ½ верст, 10 юрт) при выступлении из Онинской станции переправлялись через реку Ону…против станции за рекой Удой видно под горою село Кули, где погребена Трескина.
31-е августа. Дневка. Были в бане у живущего здесь купца Лосева, сын которого нам поставлял дорогою мясо.
1 сентября. Переход до станции  Тарбагатайской (29 верст, 10 юрт) славные виды.
2 сентября. Переход до ст.Тынгэри-Болдогской (26 верст, 10 юрт), погода хорошая. За 7 верст до станции прошли известную гору, где видны признаки алебастра и мрамора. Шли большей частью близ самой Уды.
4 сентября. Переход до станции Курбинской (24 версты, 15 юрт). Два раза переходили через сосновые боры. Влево Уда картинно разливается. Несколько озер. Тайша охотится на месте нашего привала… В 3 часа пришли на место. Ночью гроза. Гром, дождь.
5 сентября. Переход до Онохойской станции (30 верст, 10 юрт). Переправа через реку Курбу. Самый тяжелый, утомительный переход. По столбам оказалось 34 версты.
7 сентября. Переход до креста или Шевелевой заимки (25 верст, 8 юрт). В пяти верстах от г. Удинска. Сильный противный ветер… Солдатам приказано с нами не разговаривать и показывать свирепый вид. Мы хохотали.
8 сентября. Переход через Верхнеудинск до деревни Саянтуйской. Перед входом в город нас встретила градская полиция. Народ кучами толпился на возвышении: на лицах одно глупое любопытство. Только что вышли из города, узнали, что Груша Трубецких приказала долго жить».

Маршруты следования государственных преступников и инвалидных команд от Читинского острога до Петровского железоделательного завода

Читинский острог деревня Черная ст. Домноключевская ст. Шарахонская дер. Шактинская ст. Кондинская ст. Вершиноудинская зимовье Домнинское ст. Еравнинская селение Укыр дер. Погромнинская Тайлуцкая Поперечная Грядская ложь (Грядецкая) Дер. Онинский бор Ст. Кульская Ст. Тарбагатайская Ст. Тэнгэри-болдокская Ст. Курбинская Онохойская Дер.Саентуевская (по дороге в Тарбагат.семейское зимовье) С. Тарбагатай С. Десятниково С. Мухоршибирь Сел. Хонхолойское С. Харауз Петровский завод
    
К декабристу Андрею Розену из Санкт-Петербурга ехала жена Анна Васильевна, оставив дома 7 детей. Их встреча произошла у деревни Ониноборск. В воспоминаниях декабристов читаем: «Партия остановилась на дневку в Онинском бору. Розен со дня на день ждал приезда жены. Он был неспокоен, все время поглядывал на дорогу. У большой дороги, ведущей в лес, стояли юрты. Розен только что роздал обед, неожиданно послышался звон почтового колокольчика, стук колес по мосту, и Розен увидел вдали ту самую развевающуюся от быстрой езды зеленую вуаль, в которой он  4 года назад видел в Петропавловской крепости свою жену. Быстро натянув сюртук, Розен побежал жене навстречу, часовые хотели задержать его, но он стрелою пронесся мимо них, тройка остановилась, и Розен высадил из коляски жену, измученную двухмесячным переездом, но радостную и счастливую… Им приходилось ночевать в бурятских юртах, и этот ночлег очень нравился приехавшей из Петербурга жене Розена: прямо над головой виднелось сквозь дымовое отверстие звездное небо».
Когда Бестужев пишет о долине и гранитной горе, это нынешнее село Анинск и гора Хотогой-Хабсагай, именуемая в народе Сапункой. Упомянутая станция Кульская – это с.Кульский станок (Улан-Одон), село Кули – с.Кульск, станция Тарбагатайская – так назывался ранее Удинск.
Интересные замечания находили  в записках декабриста Андрея Розена: «Буряты стали изобретательны: для переправы через реки… где нет даже лодок и карбасов. Там они имеют выдолбленные колоды вроде корыт…надобно большое уменье управлять ими и сидеть в них, и то на самом дне с протянутыми ногами, потому что лавочке нет места. Эти две колоды или два корыта ставят они рядом поперек реки, повозку помещают так, чтоб правое переднее и заднее колеса были в одном корыте, а левые колеса в другом, дабы такое положение не позволяло колесам расходиться, но удерживало их от боковой качки: повозка переправляется с большей безопасностью, чем на плоту… Такая смышленость видна при сплавах дров по самым быстрым рекам: из легких бревен делают раму величиной по количеству дров, спускают ее на воду, прикрепляют к берегу жердями и кольями, тогда просто бросают дрова в раму, чтобы они ложились наперекрест ряда после ряда и крестообразное расположение препятствует им расплыться…»
А слова одного из декабристов А.О.Корниловича проникнуты пророческим духом: «Хоринские степи покроются жатвою. Вместо кое-где разбросанных юрт образуются селения, и 30 тысяч душ, которые ходят теперь без рубах, вместо пищи употребляют кирпичный чай, приправляя иногда куском баранины и столь бедные… выйдут из своего полудикого состояния и, сделавшись трудолюбивыми гражданами, улучшат свой быт».
В село Кули (ныне с. Кульск) погребена Трескина Агнесса Федоровна, жена Иркутского губернатора Трескина. «Возле Поперечной, где она отдыхала на минеральных водах, при возвращении домой…ее расшибли до смерти дикие лошади. Место так ровно и дорога так хороша, что непонятно, как могло это случиться», - пишет М.Бестужев. На том месте был установлен памятник, а саму ее похоронили в Кульске. 
В своих воспоминаниях декабрист Александр Беляев писал: «Из Читы мы шли бурятскими степями. Буряты имеют страсть к шахматной игре, некоторые… играли с нами так хорошо, что один из лучших игроков Николай Басаргин первую партию проиграл. Надо было видеть общий восторг бурят».
Русский писатель А.П.Чехов проезжал по Хоринской степи в 1890 г. «В Забайкалье ямщикуют не русские, а буряты. Смешной народ. Лошади у них аспиды. Бешенее пожарных лошадей», - пишет он.
Казнью египетской Чехов назвал свою поездку по Сибирскому тракту. От Тюмени до Иркутска он сделал на лошадях более трех тысяч верст. Его странствие продолжалось два месяца. Неделя в Томске, день в Красноярске, неделя в Иркутске, два дня у Байкала. «Везут быстро, но поразительного в этой быстроте ничего нет… В первые три дня вояжа у меня от тряски и толчков разболелись ключицы, плечи, позвонки, копчик… Теперь извольте вам приключение, которым я обязан сибирской езде. На рассвете вез меня один очень милый старик на паре. Тарантасик. Я дремал… Вдруг слышу дробный стук колес. Навстречу во весь дух, как птица, несется почтовая тройка. Мой старик спешит свернуть вправо, тройка пролетает мимо. За этой тройкой несется вторая тройка тоже во весь дух… Едва я успел подумать: «Боже мой, сталкиваемся!», как раздался отчаянный треск, лошади мешаются в одну темную массу, дуги падают, мой тарантас становится на дыбы, и я лечу на землю, а на меня чемоданы… Слава богу, я не спал, ничего не сломал себе от падения и сумел вскочить так быстро, что мог отбежать в сторону. Если бы я умел спать в тарантасе или если бы третья тройка неслась тот час же за второй, то я вернулся бы домой инвалидом или всадником без головы. Оказалось, что первый ямщик погнал лошадей, а во второй тройке ямщик спал… До станции дотащились кое-как, еле-еле… Скачешь, меняешь на станциях лошадей и думаешь только о том, что на следующей станции могут не дать лошадей и задержат на 5-6 часов. Делали в сутки 200 верст… Обалдели. Жарища страшенная, а ночью холод; одну ночь ехал даже в полушубке».
«Путешествие через Сибирь похоже на тяжелую, затяжную болезнь; тяжко ехать, но зато как легки и воздушны воспоминания обо всем! В общем, я своей поездкой доволен и не жалею, что поехал». 
Во время путешествия цесаревича Николая (будущего императора) по России в 1891 году вся дорога от Нерчинска к Байкалу была капитально отремонтирована, мосты переделаны и переправы улучшены.
На главном тракте сотни и тысячи людей рыли канавы, возили землю, стелили гати, строили мосты, делали отлогими спуски и подъемы.
От Читы цесаревич ехал в экипаже, но когда вступил в пределы Хоринского ведомства, часть пути он проехал «верхом на бурятском коне в сопровождении свиты и огромной толпы бурят. Дед Дубинина К.А. Иван верхом сопровождал царя. Великолепное утро, отличная дорога, напоминавшая шоссе, воздух, насыщенный запахом лиственницы и сосны делали прогулку верхом чрезвычайно приятной».
«Украшением высочайшей поездки стали приемы в бурятских степях, особенно в этом отношении постарались хоринцы.
Тайша Аюшеев с родовыми головами и почетными бурятами, со знаменами и значками, просил принять сделанное ими (все из серебра с украшениями) кресло.
На этом кресле Наследник Цесаревич изволил сидеть во время обеда, чая, завтрака не только здесь, но и на следующий день в Ацагатском дацане.
19 июня по маршруту предстоял длинный переезд до станции Онинской (ныне с.Анинск)… Его Императорское Высочество пожелал сняться с  хоринцами, окружившими своего гостя в дорожном экипаже… ночлег Его Императорского Высочества был в здании миссионерского училища… Он посетил Храм Божий, затем изволил принять представителей крещенных инородцев, поднесших хлеб-соль: у входа дома стояла Онинская конвойная команда, начальник которой капитан Петров удостоился получить подарок. Во время обеда под окном пели ученики школы. Само здание и прилегающая улица были иллюминированы (1000 разноцветных фонариков и 2000 плошек). Все приспособления к помещению, иллюминация, продукты для обеда – все было от хоринцев, старавшихся как могли хорошо принять высокого гостя».
Прадед Попова Георгия Ивановича, бурят, крестился, стал Иннокентием, был искусным поваром. Во время проезда цесаревича обслуживал его свиту, готовил им еду.
Далее путь цесаревича проходил через речку Зэргэлэй по красивым мостам на ряжах через местность Оботы, где позже был установлен деревянный крест (он стоит и по сей день). Гуляев Василий с учениками встречал высокого гостя на мосту, царь дал им 2 серябряные медали. Их сдали в военные годы на пожертвование в фонд обороны.
В благодарность за хороший прием Его Императорское Высочество раздал награды и подарки.
Главный тайша Аюшеев, почетные тайши Бадма Очиров, Цыбик Бадмаев, Гомбо Очиров, Дамдин Цыбжитов, родовые головы Доржижап Аюшеев, Эрдэни Вамбоцыренов и другие получили золотые и серебряные медали на разных орденских лентах. Кульский волостной старшина Лосев получил серебряные часы. Помня о теплом гостеприимном приеме, Николай, вступив на российский престол, был всегда особенно благосклонен к хоринцам. 
Из книги Бохиева В.Б. «История – это мы»: «Немногие знают, что будущий царь Николай II по дороге из Японии на лошадях проехал из Читы по Хоринской, Удинской долинам, где его встречала гостеприимная бурятская знать. Хоринские ламы и нойоны просили царя не прокладывать по Хоринскому и Еравнинскому тракту Транссиб. По проекту железная дорога должна была пройти по этим местам. Она была короче, чем Заиграевское и Петровск-Забайкальское направление. Николай II удовлетворил просьбу хоринских бурят».
Нагляднее всего о значении Московского тракта свидетельствуют документы. Так, в протоколе Кульского сельского схода 31 мая 1920 г. говорится о том, что «Кульское общество по своему положению является центральным прифронтовым пунктом, где сходятся дороги из Верхне-удинска на Читу, Петровского завода и Ильки, где расположены полевой лазарет Иркутской дивизии, заградительный отряд, комендантская команда, проходит почти ежедневно военный транспорт, провозят раненых, больных, арестованных; на общество легла в непосильных    размерах подводная повинность: по требованию коменданта ежедневно назначается по 30 подвод на перегоны от 15 до 30 верст под перевозку военных грузов, солдат». Ф. Р-1, оп.1, д.2, стр.15-16.
Из воспоминаний Татауровой Евдокии Леонидовны, 1923 года рождения: «В 1930-х годах мост через р.Уду от Зауды в Хоринск строили арестованные ламы. Они на тачках возили гравий, землю, забивали сваи вручную. Это была тяжелая работа. Некоторые умерли и похоронены на кладбище, которое находилось в районе бывшей УСМ. Моя мама Екимовская Аграфена Петровна одно время была смотрителем моста. Она контролировала состояние моста, подсыпала щебень, подметала его, укладывала доски, когда по мосту перегоняли колесные трактора. В военные годы строили мост народным методом. Все приходилось делать вручную сообща. Все коллективы выходили поочередно на строительство моста. На тачках возили землю, засыпали гравием». 
Строителем многих мостов в Хоринском районе был Чуп-ров Иван Иванович, 1896 года рождения, крестьянин Нижегородской губернии, Горбатовского уезда, Пашигоревской волости. 17-летним пареньком он приехал в Читу по найму, жил там 4 года, потом приехал в Хоринский аймак. 
Сохранилась доверенность на его имя, выписанная и заверенная нотариусом Читы Адольфом Рацевичем-Станевичем 20 октября 1916 года за №4532. Вот выдержки из нее: «Настоящей доверенностью уполномачиваю Вас заведовать принятыми мною к своему выполнению работами по постройке двух деревянных мостов на реке Она, по старому Московскому тракту. 
В Верхнеудинском уезде производить все означенные работы при указанных мостах… нанимать, рассчитывать и увольнять служащих и рабочих людей, распоряжаться заготовлением и доставкой к месту работ припасов, материалов, товаров и всего нужного за наличный расчет, присутствовать при осмотрах и приемках работ, подписывать документы, вносить свои оговорки, замечания, возражения, опровержения. Доверенность, выданная Ивану Чупрову, подписана крестьянином Нижегородской губернии Горбатовского уезда, Барановской волости, Ефимом Захаровичем Шабашовым».
По воспоминаниям жены Ивана Чупрова Евгении (в девичестве Садовской) ее муж был строителем Наранского моста через Ану, мостов через Зэргэлэй в местность Сурхарбан, Кодунского моста. Мосты были красивые, на ряжах. Через реку Зэргэлэй был высокий мост. Второй мост был через Мухортошину канаву. Это подтверждал Козлов Алексей Иванович: «Раньше дорога (тракт) была от Анинска через Зэргэлэй, по ней находилось несколько мостов, когда я пас скот, то иногда кони заходили под мост. Мосты были красивые, крепкие, на ряжах».
Какими только способами не ездили, не колесили по тракту: и на своих, и на долгих, сдаточных, земских, почтовых, курьерских, фельдъегерских. Чтобы представить это, приведем воспоминания известного художника В.В.Верещагина, много ездившего по разным дорогам: «На своих тащились обыкновенно тихо, с тюфяками, перинами, запасными колесами, хозяева жалели лошадок.
На долгих уже сам ямщик, жалея своих коней, старался подольше держать их на станции, поменьше делать верст в сутки. На сдаточных нужно было более всего выдержки и дипломатии, чтобы не сидеть подолгу на перепряжках.
На почтовых езда была разная. Вместо лошадей станционный смотритель предлагал или чайку, или яишенку под предлогом, что необходимо подождать. Чаще приходилось идти в сделку со смотрителем, набавляя по полкопейке, а то и больше на версту (верста 1066 м.)
Проезжие по казенной надобности бранились и дрались с ямщиками, смотрителями.
По курьерской подорожной ехали сибирским трактом очень скоро. Удивительно, как все в пути сходило с рук! Не поспавши одну ночь, потом другую, третью, думаешь, что свалишься; смотришь – привычка и тут сделает свое дело и через неделю подпрыгивания и подскакивания дремлешь и видишь сны, продолжая нестись, чтобы не вылететь, так как главное занятие дорогою составляла дремота, и легко было из области грез перенестись в лучшем случае в снежный сугроб. А в худшем – в глинистую колею.
За версту до станции, ямщик, везший курьера, кричал благим матом: кульер, кульер, кульер! По этому крику все приходило в движение; одни бросались выводить лошадей, другие подкатывали экипаж.
Курьеры обязаны были ездить не иначе как в особых маленьких тарантасиках летом и кибиточках зимой. С легких курьеров обыкновенно не брали прогонов, (плата за проезд на почтовой лошади – пояснение автора). Просим только «пожалеть лошадок».
В Сибири всегда с чувством относились к дороге. Недаром в старину говорили: «В дорогу идти – пятерым лапти плести».
Испокон веков ямщицким ремеслом занимались люди выносливые и свое-нравные. Ямская обязанность в те времена была очень рискованной. Ямская служба возникла на Руси в начале XVI в. Ямщики заменили гонцов. Инициатором создания новой службы был великий князь московский Иоанн III.
12 ноября 1698 г. вышел наказ «О сборе в сибирских и поморских городах с товаров таможенных пошлин». Среди пунктов – один – 22-й – об организации регулярной ямской гоньбы во все сибирские города. С него-то и началась регулярная доставка писем в Сибирь.
В те времена ямщики назывались «ямскими охотниками», а их скорая езда – «гоньбой».
Существовала особая государственная структура, возглавляемая Ямской избой, позже Ямским приказом. В 1620 г., когда Ямским приказом руководил освободитель Москвы князь Дмитрий Пожарский, было принято «Уложение о ямской гоньбе». С этого времени ямщики начали получать государственное жалование. Ямщики, как государевы служащие, присягали, целовали крест при вступлении на службу. Ямщик не мог быть без бороды. Русская поговорка, любимая ямщиками «Не бойся дороги, были бы кони здоровы». Было здоровье у ямщиков, была отвага, умели они и пассажира защитить, почту и товар отстоять. Во время езды руки ямщика, державшие вожжи, много часов испытывали нагрузку от пяти до пятидесяти килограммов. Помимо силы и смелости ямщику требовалась большая сноровка. Потому и учили нелегкому ямскому ремеслу с раннего детства. Ямщики были люди состоятельные. С давних времен, помимо оплаты за службу, они наделялись землей, освобождались при этом от налогов и податей.
В стародавние времена, отправляясь в путь, ямщики многозначительно говорили седокам: тело довезу, а за душу не ручаюсь. Долгий путь преодолевали под звон колокольчиков, которые вешали под дугой или украшали ими сбрую лошадей, на некоторых были надписи: «Купи, денег не жалей, со мной ездить веселей», «Звенит, потешает, ездить поспешает».
Старожилы вспоминают многих ямщиков, среди которых называют Мантырьянова Бато, возившего почту до Еравны, Байбородина Петра, Беликова Архипа, Гуляева Павла из Шэбэтэ, Балмадаевых Дугура и Балдана – ямщиков в Ара-Байсе, Ринчинова Очира из Кодунского станка, Дондокова Дагба-Доржо, Нимаева Цыбена из Байсын-Эбыра, гонявших ямщину до Телембы и даже возивших самого Каппеля. В местности Шэбэтэ почтовый станок содержал Тайгуев Дудэй, он осуществлял передвижение почты между станками Анинск и Попереченский в 1880-1890 г. Для перевозки имел 15 пар лошадей и личную печать. Эта печать хранится в Хоринском районном краеведческом музее.
Для того, чтобы сами хоринцы и правительственные чиновники не испытывали задержек в пути, с самого начала были учреждены свыше 60 междворовых уртонов. Ежегодные затраты на них составляли 30 тысяч рублей. Об этом свидетельствуют бурятские летописи Вандана Юмсунова. Междудворная гоньба именовалась дипшура. Буряты говорили: «дубшуур баряа».
От Нижнеудинска до Читы был один дорожный мастер. Назначал его лично сам государь-император. Дорожный мастер-наместник обладал большими правами: мог без суда и следствия отправить провинившихся на каторжные работы. Часто тревожило состояние дороги у вершины Уды, так как здесь тракт проходил по тайге, заболоченным местам. Наместник часто принимал чрезвычайные меры, чтобы тракт был в идеальном состоянии. Он созывал местных старост и волостных старшин и давал задание: в кратчайший срок загатить участок на такой-то версте. Старосты и старшины поднимали местный люд. И шли сюда и русский, и бурят со всем инвентарем и необходимым скарбом на авральные работы. Рубили лес, через топкие места делали настил из лиственных бревен, а затем начинали возить щебенку – все, не считаясь со временем. Это был адский труд, но тем не менее «больной» участок превращался в отличную дорогу. И сегодня видны следы этих работ. 
Благодаря Московскому тракту хоринцы на протяжении десятков и сотен лет имели непосредственные контакты с проезжающими или проходившими здесь гостями и путниками. А их необходимо было привечать и помогать в пути. Отсюда и определенная ментальность хоринцев: доброжелательность и терпимость к инородцам, неспешность в делах и помыслах. 
Татьяна ГАРМАЕВА.

Декабристы.

Мы из Читы в завод Петровский широкой степью хоринскою шли...
Н. Бестужев

Все дальше и дальше уходят от нас события, связанные с декабристами, но не ослабевает интерес к этим удивительным людям.
Шли декабристы и по нашим местам. Им полюбилась чудесная природа края. Они отмечали: "Воздух благотворен и так напитан ароматом душистых трав и цветов, места здесь самые прелестные и величественные".
В книге "Воспоминания Бестужевых" приведен дневник путешествия из Читы в Петровский завод в 1830 году. На протяжении 48 дней перехода было 15 дневок. Сделав 15-25 верст, партия останавливалась на отдых у источника на 2-3 часа.
Читаем из дневника:
"24-е августа. Прекрасный день! Вышли на Хоринскую степь.
25-е августа. Дневка.
26-е августа. Переход от деревни Грядецкой (22 версты, 10 дворов).
27-е августа. Переход до деревни Онинский бор (26 верст, 14 дворов). Погода холодная. Ветер. Пошли 8 часов и в 3 часа были уже на месте. До привала с нами ехала мать тайши со своим сыном. Часу в пятом услышали колокольчики. Я, как бы предчувствуя, разбудил Розена, и едва мы вышли из юрты, кибитка остановилась, и жена Розена лежала у него на руках. Трогательная картина.
28-е августа. Дневка.
29-е августа. Переход на станцию Онинской (12 верст, 15юрт). День чудо, пройдя бор, увидели обширную долину и вправо гранитную гору. Тут станция.
30-е августа. Переход до станции Кульской. (12 верст, 10 юрт). При выступлении из большой Онинской станции переправлялись через реку Она под наблюдением самого коменданта. . . Против станции за рекой Удой видно под горою село Кули, где погребена Трескина.
31-е августа. Дневка. Были в бане у живущего здесь купца Лосева, которого сын нам поставлял дорогою мясо.
1 сентября. Переход до станции Тарбагатайской (29 верст, 10 юрт). Славные виды! Примечания:деревня Грядецкая (бывшее село Булуганск), Онинский бор (ныне с. Ониноборск), станция Онинская (ныне с. Анинск), станция Кульская (ныне с. Улан-Одон), село Кули (с. Кульск), станция Тарбагатайская (с. Удинск)"
В другом источнике читаем:
"Партия декабристов остановилась на дневку в Онинском бору. Розен А. Е. со дня на день ждал приезда жены. Он был неспокоен, все время поглядывал на дорогу. Жена Розена уже подъезжала к месту дневки декабристов. У дороги, ведущей в лес, стояли юрты.
Розен только что раздал обед, неожиданно послышался звон почтового колокольчика, стук колес по мосту, и Розен увидел вдали ту самую развевающуюся от быстрой езды зеленую вуаль, в которой он 4 года назад видел в Петропавловской крепости свою жену. Натянув сюртук, Розен быстро побежал жене навстречу, часовые хотели задержать его, но он стрелою пронесся мимо них.
Тройка остановилась, и Розен высадил из коляски свою жену, измученную двухмесячным переездом, но радостную и счастливую. Им приходилось ночевать в бурятских юртах, и этот ночлег нравился приехавшей из Петербурга жене Розена; прямо над головой виднелось сквозь дымовое отверстие юрты звездное небо".
Так в далеком 1830 году в деревне Онинский бор произошла счастливая и радостная встреча декабриста Розена со своей женой.
Справка: Розен Андрей Евгеньевич, поручик лейб-гвардии Финлядского полка, вошел в круг Северного общества незадолго до восстания. Участник восстания на Сенатской площади. Приговорен по V разряду на 10 лет каторги в Сибирь. В тюрьмах Читы и Петровского завода с 1827 по 1832 гг.
После отбытия каторги определен рядовым на Кавказ, затем учительствовал, служил мировым посредником в Харьковской губернии. Его жена - Розен Анна Васильевна, дочь директора Царскосельского лицея В.Ф.Малиновского. Приехала к мужу в Петровский завод. Последовала за мужем на Кавказ, Эстляндию, на Украину.

Реквизиция инородцев на тыловые работы.

На третьем году империалистической войны 25 июня 1916 года царь Николай II подписал повеление о привлечении к трудовой повинности молодых мужчин-инородцев, освобожденных от воинской повинности, для строительства оборонительных сооружений в районе действующей армии.
Реквизиции подлежали лица, родившиеся между 1885-1897гг. в возрасте от 19 до 31 года. Освобождались от реквизиции воспитанники учебных заведений, духовенство. Должностные лица лезли вон из кожи, чтобы активно провести это мероприятие. Одним из таких был старшина Харганатской волости Хоринского ведомства Цырен Бадмаев, по милости которого из этой волости была отправлена партия в 2000 человек, через 25 дней после Указа. Общее количество мобилизованных бурят составило 20 475 человек. Их отправили на северную окраину, в Архангельск.
В необычных национальных костюмах, почти не говорящие на русском, они производили экзотическое впечатление на улицах города. Горожане принимали их за китайцев и называли "ходями". Терпеливые и покорные, буряты были хорошими чернорабочими. Снабжали продуктами плохо, инородцы жили в заброшенных казармах, вагонах-теплушках, работали в сырых местах, не хватало витаминов, в пищу использовали шиповник, хвою, многие болели и умирали. Среди хоринцев, посланных на эти работы, были Сангажиев Дашидондок, Козлов Иван Алексеевич.
В 1916 г. Хоринский тайша Эрдэни Вамбоцыренов ездил для защиты интересов бурят, разместившихся в Архангельской губернии на тыловых работах. Поработав осенью и зимою, потеряв умершими многих товарищей, воспользовавшись революционной суматохой после февральской революции 1917 года, хоринцы самовольно возвращались домой. Официальная дереквизиция состоялась в мае 1917г.

История коренных хоринских родов.

Коренные хоринские фамилии: Труневы, Поповы, Махаловы, Курбатовы, Машановы, Батурины, Корнаковы, Татауровы, Носыревы.
Одной из древних и многочисленных хоринских фамилий является фамилия Труневых. К моменту образования нашего района в 1923 году в с. Додо-Онинское (ныне Хоринск) проживало 14 семей с этой фамилией.
Интересно то, что род Труневых ведет свое начало с ХVI в. В конце ХVI, начале ХVII веков в Хоринские степи из внутренней Монголии переселились буряты Галзутского рода. Среди них был некто Орьхеной. У него было пять детей, один из них Баялхай, У Баялхая было трое детей, один из которых Тагар, у Тагара родилось 4 детей, один из них Бабхи, у Бабхи появилось 4 детей, один из которых Жимбэ.
Однажды, не поладив и обидевшись на него, Жимбэ решил сменить буддийскую веру на христианскую. Он поехал в Верхнеудинск и крестился у купца Трунева Петра Георгиевича, проживающего по Большой улице (ныне ул. Ленина). Купец Трунев дал ему имя Костя, свою фамилию, отчество. Так Жимбэ стал Труневым Константином Георгиевичем. Он женился на Екимовской Марии Яковлевне. У них родилось 5 сыновей и 3 дочери. Отсюда и пошел Хоринский Труневский род.
Труневы славились крепким здоровьем, трудолюбием, мастерством, их семьи отличались крепкими нравственными устоями, честностью, добропорядочностью. Все Труневы жили в среднем достатке, вели полукочевой образ жизни, имели крепкое хозяйство и заимки. Одними из первых Труневы начали сеять рожь, пшеницу кубанку. В местности Шубугуй круглый год работали четыре мельницы, две из которых были Труневские. Была у них своя молотилка, в которую запрягали 8 коней. Первым кузнецом на селе был Трунев Степан. Он же организовал строительство проточной водяной мельницы за Удой.
Талантливой и музыкальной была семья Трунева Гаврилы: сам он очень хорошо пел, его приглашали петь на все мероприятия, этот музыкальный дар унаследовали его дети - сын Степан хорошо играл на скрипке, дочь Агния - на гитаре. Дочь Агнии Гавриловны Клавдия Ивановна Гомбоева-Языкова стала оперной, певицей, играла на разных музыкальных инструментах (мандолине, баяне). Интересно, проходили семейные вечера, на которых исполнялись бурятские, русские, украинские народные песни.
Одним из представителей большого семейства Труневых был Евграф Филаретович. Это был мудрый толковый человек с феноменальной памятью, богатым жизненным опытом, в молодые годы слыл хорошим плотником, умелым охотником. У него в гостях бывали фольклорные экспедиции студентов пединститута, обращаясь как к знатоку местных традиций, народных мудростей.
Представитель восьмого поколения этого рода Иннокентий Яковлевич, составивший свою родословную, стал инициатором создания районного краеведческого музея, а затем и его директором. Потомок Труневых в десятом колене Ирина Валентиновна Кривошеева (Трунева) - воспитатель детского сада "Ромашка", интересная, увлеченная личность. Художник-любитель, лауреат республиканского конкурса "Мастер-92", она хорошо рисует, лепит, шьет детские костюмы, пишет стихи, делает различные поделки из природного материала. Ее последнее увлечение - лаковые миниатюры. И справиться со всем этим ей помогает большая работоспособность - родовая черта Труневых.
У Носырева Спиридона, местного священника, была большая семья из 11 детей: 8 сыновей и 3 дочери. Из них шестеро закончили Читинскую учительскую семинарию. Двое его сыновей Владимир и Николай стали врачами, старшая дочь Мария работала учителем в Онинском училище, а затем в Хасуртайской школе. Сын Гавриил 1890 г. р. в течение 5 лет также работал в Онинском училище. После Февральской революции Гавриил работает в г. Верхнеудинске, где становится членом Прибайкальской подпольной организации большевиков. Гавриил успешно выполнял ряд заданий, участвовал в создании ревкомов в Хоринском аймаке, оказывал помощь большевикам, заключенным в тюрьме, снабжая их паспортами. В конце 1919 года он назначается членом штаба Унэгэтэйского партизанского отряда. Гавриилу активно помогали братья Николай, Владимир, Михаил.
В семье Носыревых во время разгула белого террора скрывались члены Центросибири Янсон, Якимов, Парняков. О революционной деятельности Гавриила подробно рассказано в книге "Борцы за власть Советов в Бурятии". Гавриил Спиридонович создал общество потребителей, был председателем кредитного товарищества, организовал пчеловодческую артель. Внук Спиридона Носырева Вадим Павлович, ветеран спорта, работал первым секретарем райкома комсомола, в 1957 году был делегатом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, работал Председателем Комитета физической культуры и спорта, директором КБО, типографии, начальником РСУ.

История развития образования в Хоринском районе.

Первое учебное заведение у хоринских бурят основано 24 января 1806 г. при Онинской степной конторе в Забайкалье. С этой даты начинается история Хоринской средней школы N1, 190-летний юбилей которой общественность района отмечала в апреле 1996 года.
Другое учебное заведение - Онинское училище, было открыто по инициативе известного деятеля того времени, Народного советника, члена Санкт-Петербургского общества, Главного Хоринского тайши Галсана Мардаева. В середине и в конце XIX века большое развитие получило в районе частное обучение. В это дело огромный вклад внесли русский учитель Иван Таргачевский, монголовед А.В. Игумнов, английский миссионер Юилль Сван Сталибрас, прибывший в Забайкалье в 1819 году.
В 1924-25 г.г., в первые годы образования района, была проведена огромная работа по ликвидации неграмотности в аймаке. В 1928-30 г.г. в школах аймака начали внедряться новые формы организации обучения. Так, в Хоришибирской школе I ступени было введено ученическое самоуправление. Стали создаваться школьные кооперативы, дети занимались выращиванием злаковых культур. В 1925 году Онинское училище было реорганизовано в 7-летнюю школу, а в 1927-28 учебном году - в школу крестьянской молодежи, с 1933 года - средняя школа.
Нужно признать что, в просвещении народа в 1925-35 г.г. огромную роль сыграли существовавшие на территории района церкви, Анинский и Ацагатский дацаны (буддийские храмы). В эти годы самыми грамотными людьми были священнослужители. Любой дацан, церковь становились центром духовной культуры народа. В Анинском дацане в 1920-25 гг. насчитывалось свыше 1500 лам. В Анинском и Ацагатском дацанах работали хорошо оборудованные учебные классы, типография, где успешно печатались труды бурятских ученых, книги, привезенные из Тибета и Монголии, Каталоги лекарственных и целебных растений. Надо отдать должное в просвещении бурятского народа Агвану Доржиеву - известному просветителю и Цанид-Хомба ламе, учителю Далай-ламы. В этот период самым главным был вопрос ликвидации массовой неграмотности местного населения.
К ликвидации неграмотности населения привлекалась широкая общественность, местные Советы, учителя и учащиеся старших классов школы крестьянской молодежи.
В середине 20-х годов в Хоринском аймаке работали 37 школ. Количество учащихся составляло 700 человек из 6000 детей школьного возраста, 5300 детей (83 процента) находились вне школы.
Установление Советской власти.

После свержения царизма 6 марта 1917 года был организован Верхнеудинский Совет рабочих и солдатских депутатов - один из первых и крупных Советов Бурятии периода февральской буржуазно-демократической революции под председательством В.М. Серова.
Начались волнения, буряты не признавали Временное правительство. Основными вопросами, которые обсуждались на общебурятских, уездных, областных и губернских съездах и совещаниях, были вопросы о национальной автономии, участии бурят в Учредительном собрании, землевладении и землепользовании, национальной культуре. В период с 28 ноября по 5 декабря 1917 года в Верхнеудинске проходила работа общебурятского съезда, который отрицательно отнесся к победе вооруженного восстания в Петрограде.
На развитие национального движения бурятского народа большое влияние оказала группа большевиков, куда входили М.М. Сахьянова, М.Н. Ербанов, Г.Г. Данчинов, С.Х. Николаев, Ф.М. Осодоева и другие, которая искала пути для привлечения трудящихся бурят на сторону Советской власти. В январе, феврале 1918 года в Бурятии начинается полоса советизации.
В результате интервенции, падения Советской власти в Забайкалье и перехода власти к атаману Семенову, огромные массы трудящихся Хоринского аймака лишились и тех немногих завоеваний, которые они успели получить при Советской власти. 2 марта 1920 года революционные войска заняли Верхнеудинск. Был создан Бурят-Монгольский народно-революционный комитет (Бурнарревком).
После решения о вхождении Дальневосточной республики в состав РСФСР 14 ноября 1922г. начинается период советского строительства. Время требовало решения неотложных вопросов: о налогах, о народном образовании (исходя из сложившейся финансовой ситуации, пытались обеспечить школы всем необходимым), о подготовке кадров, о здравоохранении (расширение сети медпунктов, обеспечение медикаментами и оборудованием).
С 25 ноября по 27 ноября 1923 года в с. Кульск проводился 1-й Хоринский аймачный съезд Советов рабоче-крестьянских депутатов, где отмечалось достигнутое и намечались перспективы работ будущего. Председателем первого Хоринского аймисполкома был избран К.С.Плешков-Базаров. С того памятного дня и ведет свое летоисчисление Хоринский район.